Неточные совпадения
Княгиня на меня смотрит
очень нежно и не отходит от дочери…
плохо!
Я
очень хорошо понял, с первого взгляда, что тут дело
плохо, и — что вы думаете? — решился было и глаз не подымать на нее.
Он построил дом, службы и ферму, разбил сад, выкопал пруд и два колодца; но молодые деревца
плохо принимались, в пруде воды набралось
очень мало, и колодцы оказались солонковатого вкуса.
Когда Клим, с ножом в руке, подошел вплоть к ней, он увидал в сумраке, что широко открытые глаза ее налиты страхом и блестят фосфорически, точно глаза кошки. Он, тоже до испуга удивленный ею, бросил нож, обнял ее, увел в столовую, и там все объяснилось
очень просто: Варвара
плохо спала, поздно встала, выкупавшись, прилегла на кушетке в ванной, задремала, и ей приснилось что-то страшное.
Сектантством она
очень интересовалась, да, но я
плохо знаю это движение, на мой взгляд — все сектанты, за исключением, может быть, бегунов, то есть анархистов, — богатые мужики и только.
Ночевал у Елены, она была выпивши,
очень требовательна, капризна и утомила его,
плохо и мало спал, проснулся с головной болью рано утром и пошел домой пешком.
— Конечно, не
плохо, что Плеве ухлопали, — бормотал он. — А все-таки это значит изводить бактерий, как блох, по одной штучке. Говорят — профессура в политику тянется, а? Покойник Сеченов
очень верно сказал о Вирхове: «Хороший ученый — плохой политик». Вирхов это оправдал: дрянь-политику делал.
— Я — тоже. И говорит он
плохо. «Миродавец» — как будто Христос давил мир. У нас глаголы
очень коварные: давать, давить…
Марина, схватив Кутузова за рукав, потащила его к роялю, там они запели «Не искушай». Климу показалось, что бородач поет излишне чувствительно, это не гармонирует с его коренастой фигурой, мужиковатым лицом, — не гармонирует и даже несколько смешно. Сильный и богатый голос Марины оглушал, она
плохо владела им, верхние ноты звучали резко, крикливо. Клим был
очень доволен, когда Кутузов, кончив дуэт, бесцеремонно сказал ей...
Беседы с нею всегда утверждали Клима в самом себе, утверждали не столько словами, как ее непоколебимо уверенным тоном. Послушав ее, он находил, что все, в сущности,
очень просто и можно жить легко, уютно. Мать живет только собою и — не
плохо живет. Она ничего не выдумывает.
— Жаль, написана бумажка щеголевато и слишком премудро для рабочего народа. И затем — модное преклонение пред экономической наукой. Разумеется — наука есть наука, но следует помнить, что Томас Гоббэс сказал: наука — знание условное, безусловное же знание дается чувством. Переполнение головы
плохо влияет на сердце. Михайловский
очень хорошо доказал это на Герберте Спенсере…
Количество таких наблюдений быстро возрастало, у Самгина не было сомнений в их правильности, он чувствовал, что они
очень, все более твердо ставят его среди людей. Но —
плохо было то, что почти каждый человек говорил нечто такое, что следовало бы сказать самому Самгину, каждый обворовывал его. Вот Диомидов сказал...
— Молодец! Но все-таки ты не
очень смущайся тем, что науки вязнут в зубах у тебя, — все талантливые люди учились
плохо.
— Сколько ж это тысяч? — озабоченно спросил
очень толстый, но
плохо одетый, стоя впереди Самгина; ему ответили...
Печальный, пустынный и скудный край! Как ни пробуют, хлеб все
плохо родится. Дальше, к Якутску, говорят, лучше: и население гуще, и хлеб богаче, порядка и труда больше. Не знаю; посмотрим. А тут, как поглядишь, нет даже сенокосов; от болот топко; сена мало, и скот пропадает. Овощи родятся
очень хорошо, и на всякой станции, начиная от Нелькана, можно найти капусту, морковь, картофель и проч.
С англичанкой кое-как разговор вязался, но с испанками —
плохо. Девица была недурна собой,
очень любезна; она играла на фортепиано
плохо, а англичанка пела нехорошо. Я сказал девице что-то о погоде, наполовину по-французски, наполовину по-английски, в надежде, что она что-нибудь поймет если не на одном, так на другом языке, а она мне ответила, кажется, о музыке, вполовину по-испански, вполовину… по-тагальски, я думаю.
Доктор, выслушав и осмотрев его, заключил, что у него вроде даже как бы расстройства в мозгу, и нисколько не удивился некоторому признанию, которое тот с отвращением, однако, сделал ему. «Галлюцинации в вашем состоянии
очень возможны, — решил доктор, — хотя надо бы их и проверить… вообще же необходимо начать лечение серьезно, не теряя ни минуты, не то будет
плохо».
Так как Ефим Петрович
плохо распорядился и получение завещанных самодуркой генеральшей собственных детских денег, возросших с тысячи уже на две процентами, замедлилось по разным совершенно неизбежимым у нас формальностям и проволочкам, то молодому человеку в первые его два года в университете пришлось
очень солоно, так как он принужден был все это время кормить и содержать себя сам и в то же время учиться.
О, разумеется, не оставляла, потому что, хотя Дмитрий Сергеич и
очень хороший молодой человек, но все же недаром говорится пословица: не клади
плохо, не вводи вора в грех.
— Когда я жила с матушкой… я думала, отчего это никто не может знать, что с ним будет; а иногда и видишь беду — да спастись нельзя; и отчего никогда нельзя сказать всей правды?.. Потом я думала, что я ничего не знаю, что мне надобно учиться. Меня перевоспитать надо, я
очень дурно воспитана. Я не умею играть на фортепьяно, не умею рисовать, я даже шью
плохо. У меня нет никаких способностей, со мной, должно быть,
очень скучно.
Когда мы входили на университетский двор, я посмотрел на моего барона: пухленькие щечки его были
очень бледны, и вообще ему было
плохо.
Его чтение ограничивалось романами и стихами; он их понимал, ценил, иногда
очень верно, но серьезные книги его утомляли, он медленно и
плохо считал, дурно и нечетко писал.
Исключение составлял рыжий Васька-кот, которого, впрочем,
очень кстати
плохо кормили, чтобы он усерднее ловил мышей.
Я
очень известен, но мои главные идеи
плохо знают и понимают.
Я видел, что
очень обидел ее, но
плохо понимал, почему это так вышло…
Полтора месяца ярмарки не могли накормить на весь год, и
очень много почтенных домохозяев «прирабатывали на реке» — ловили дрова и бревна, унесенные половодьем, перевозили на дощаниках мелкий груз, но главным образом занимались воровством с барж и вообще — «мартышничали» на Волге и Оке, хватая всё, что было
плохо положено.
И на мой взгляд, нам жилось не
плохо, — мне эта уличная, независимая жизнь
очень нравилась, и нравились товарищи, они возбуждали у меня какое-то большое чувство, всегда беспокойно хотелось сделать что-нибудь хорошее для них.
В каждой гневливой выходке Аглаи (а она гневалась
очень часто) почти каждый раз, несмотря на всю видимую ее серьезность и неумолимость, проглядывало столько еще чего-то детского, нетерпеливо школьного и
плохо припрятанного, что не было возможности иногда, глядя на нее, не засмеяться, к чрезвычайной, впрочем, досаде Аглаи, не понимавшей, чему смеются, и «как могут, как смеют они смеяться».
Первое adagio прошло довольно благополучно, хотя Паншин неоднократно ошибался. Свое и заученное он играл
очень мило, но разбирал
плохо. Зато вторая часть сонаты — довольно быстрое allegro — совсем не пошла: на двадцатом такте Паншин, отставший такта на два, не выдержал и со смехом отодвинул свой стул.
Но — чудное дело! превратившись в англомана, Иван Петрович стал в то же время патриотом, по крайней мере он называл себя патриотом, хотя Россию знал
плохо, не придерживался ни одной русской привычки и по-русски изъяснялся странно: в обыкновенной беседе речь его, неповоротливая и вялая, вся пестрела галлицизмами; но чуть разговор касался предметов важных, у Ивана Петровича тотчас являлись выражения вроде: «оказать новые опыты самоусердия», «сие не согласуется с самою натурою обстоятельства» и т.д. Иван Петрович привез с собою несколько рукописных планов, касавшихся до устройства и улучшения государства; он
очень был недоволен всем, что видел, — отсутствие системы в особенности возбуждало его желчь.
Я часто вспоминаю слова ваши, что не трудно жить, когда хорошо, а надобно быть довольным, когда
плохо. Благодаря бога я во всех положениях довольно спокоен и
очень здоров — что бог даст вперед при новом нашем образе жизни в Читинской, что до сих пор от нас под большим секретом, — и потому я заключаю, что должно быть одно из двух: или
очень хорошо, или
очень дурно.
Я с беспокойством смотрел на нее и боялся, не начинается ли с ней горячка. Как будто что-то увлекало ее; она чувствовала какую-то особенную потребность говорить; иные слова ее были как будто без связи, и даже иногда она
плохо выговаривала их. Я
очень боялся.
Он был
очень мил, чрезвычайно нежен с Наташей и даже развеселился с моим приходом. Наташа хоть и старалась казаться веселою, но видно было, что через силу. Лицо ее было больное и бледное;
плохо спала ночью. К Алеше она была как-то усиленно ласкова.
—
Очень уж вы, сударь, просты! — утешали меня мои м — ские приятели. Но и это утешение действовало
плохо. В первый раз в жизни мне показалось, что едва ли было бы не лучше, если б про меня говорили: «Вот молодец! налетел, ухватил за горло — и делу конец!»
— Как тебе сказать? С непривычки оно точно… опасаешься немного, ну а потом видишь, что другие люди не боятся, и сам станешь посмелее… Много там, братец мой, всякой всячины. Придем — сам увидишь. Одно только
плохо — лихорадка. Потому кругом болота, гниль, а притом же жарища. Тамошним-то жителям ничего, не действует на них, а пришлому человеку приходится
плохо. Одначе будет нам с тобой, Сергей, языками трепать. Лезь-ка в калитку. На этой даче господа живут
очень хорошие… Ты меня спроси: уж я все знаю!
Помнится, она несколько дней сряду была
очень холодна со мною, я совсем заробел и, трусливо забегая к ним во флигель, старался держаться около старухи княгини, несмотря на то, что она
очень бранилась и кричала именно в это время: ее вексельные дела шли
плохо, и она уже имела два объяснения с квартальным.
—
Плохо, молодой человек, — вы в дурном обществе!.. Жаль,
очень жаль сына почтенных родителей, который не щадит семейной чести.
Его слишком большая развязность, размахивание руками, громкий смех и голос, казавшиеся вам нахальством, покажутся вам тем особенным бретерским настроением духа, которое приобретают иные
очень молодые люди после опасности; но всё-таки вы подумаете, что он станет вам рассказывать, как
плохо на 4-м бастионе от бомб и пуль: ничуть не бывало!
плохо оттого, что грязно.
С этакой belle-mère [мачехой (фр.).] не
очень приятно, она даже по-французски
плохо говорит, и какие манеры она может ей дать.
— Ну, теперь идите в роту и, кстати, возьмите с собою ваш журнальчик. Нельзя сказать, чтобы
очень уж
плохо было написано. Мне моя тетушка первая указала на этот номер «Досугов», который случайно купила. Псевдоним ваш оказался чрезвычайно прозрачным, а кроме того, третьего дня вечером я проходил по роте и отлично слышал галдеж о вашем литературном успехе. А теперь, юнкер, — он скомандовал, как на учении: — На место. Бегом ма-а-арш.
«Нет, это мне только так кажется, — пробовал он себя утешить и оправдаться перед собою. — Уж
очень много было в последние дни томления, ожидания и неприятностей, и я скис. Но ведь в редакциях не пропускают вещей неудовлетворительных и
плохо написанных. Вот принесет Венсан какую-нибудь чужую книжку, и я отдохну, забуду сюиту, отвлекусь, и опять все снова будет хорошо, и ясно, и мило… Перемена вкусов…»
Он был золотой, низкопробный,
очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими старинными,
плохо отшлифованными гранатами. Но зато посредине браслета возвышались, окружая какой-то странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных гранатов-кабошонов, каждый величиной с горошину. Когда Вера случайным движением удачно повернула браслет перед огнем электрической лампочки, то в них, глубоко под их гладкой яйцевидной поверхностью, вдруг загорелись прелестные густо-красные живые огни.
Попали сначала в облако, было
очень сыро и
плохо видно, а мы все поднимались вверх по крутой тропинке между соснами.
Если я не поехал посмотреть эти цепи, так значит, уж мне
плохо пришлось! Я даже отказался, к великому горю Ивана, ужинать и, по обыкновению завернувшись в бурку, седло под голову, лег спать, предварительно из фляги потянув полыновки и еще какой-то добавленной в нее стариком спиртуозной,
очень вкусной смеси.
Арина Петровна понурила голову и раздумывала. Она
очень хорошо видела, что дело ее стоит
плохо, но безнадежность будущего до того терзала ее, что даже очевидность не могла убедить в бесплодности дальнейших попыток.
— Не трогай, и без того уж мне
плохо, тошнит
очень…
Дама была
очень красивая; властная, гордая, она говорила густым, приятным голосом, смотрела на всех вскинув голову, чуть-чуть прищурив глаза, как будто люди
очень далеко от нее и она
плохо видит их.
— Прекрасно! Вы поняли, что со мной шутить
плохо и были
очень покладисты, и я вас за это хвалю. Вы поняли, что вам меня нельзя так подкидывать, потому что голод-то ведь не свой брат, и голодая-то мало ли кто что может припомнить? А у Термосесова память первый сорт и сметка тоже водится: он еще, когда вы самым красным революционером были, знал, что вы непременно свернете.
— Ну, пускай так, мистер так и мистер, чтоб тебя схватило за бока… А где же тут хорошая заезжая станция, чтобы, знаешь, не
очень дорого и не
очень уж
плохо. Потому что, видишь ты… Мы хоть в простых свитках, а не совсем уже мужики… однодворцы… Притом еще с нами, видишь сам, девушка…
И точно, у Варвары прислуга не заживалась: своих служанок Варвара кормила
плохо, ругала бесперерывно, жалованье старалась затянуть, а если нападала на не
очень бойкую, то толкала, щипала и била по щекам.